– Не истери, припадочный! Дверки-то оставь в покое. Обсудим вопрос, и езжай с миром, – предложила Ульяна.
– Сиди тут, кабель! – не успокаивалась Снежана.
– Сколько, сколько мы настрадались, настрадались-то, намыкались, – причитала запыхавшаяся Соня.
Чувствовал себя Николай отвратительно. Он оправдывался, пыхтел, думая о метаморфозах обстоятельств, которые изменили юные создания до неузнаваемости, боясь сказать об этом вслух. Вежливые слова не действовали на разъярённых дам, комплименты воспринимались как оскорбление, а невинные жесты непременно агрессией.
От прежней прелести, которая когда-то притягивала, не осталось и следа. Поблагодарив судьбу за то, что он не женился ни на одной из них, Николай ещё раз толкнул дверь. Раздался треск, за ним хлопок, словно вынули пробку из бутылки шампанского, сработали дверные замки и пленник вывалился из машины прямо в лужу, оказавшись на свободе. Поднявшись на ноги, проведя рукавом по красному и мятому лицу, оставив на нём полоски грязи, радостно крикнул:
– Тупыми были, тупыми и остались! – через секунды две пожалев о совершённой глупости.
– Порву гада! – завизжала Снежана.
Разбор полётов продолжился на свежем воздухе. Дождь закончился. Выглянуло солнце. Защебетали птички, над высокой травой запорхали бабочки, а за кустами репейника в глубине берёзовой рощи слышались крики.
Окружённый с трёх сторон и прижатый к мощному стволу дерева, Николай предложил договориться, понимая, что приходится отцом девочкам. Для него новость оказалась чрезвычайной, ошеломляющей и головокружительной. Необходимо было успокоиться, всё обдумать, взвесить. Собрать деньги, три церковных свечи и возможно чемодан. Выглядеть обманщиком и проходимцем ему не хотелось. Так же ему не хотелось оказаться на улице, ругаться с тёщей и женой, ночевать у знакомых. Начинать всё сначала, менять устроенный быт ни на десять, тридцать и тем более на сто восемьдесят градусов. А какие требования выдвигает противная сторона, он не знал. Обтирая припухший нос платком, беспутный отец попросил:
– Стойте! Пожалуйста, прекратите!
– Давайте его к дереву привяжем, – порекомендовала Снежана.
– Подождите, Мы же культурные люди, взрослые, – задыхаясь, сказал Николай.
– Ты на что опять намекаешь? – спросила Соня.
– Ни в коем случае. Я имел ввиду другое…
– Конец тебе крендель! Пинать сейчас будем.
Заслуженные обвинения посыпались горохом в адрес потрёпанного и измученного беспутного отца. Обхватив голову руками, он что-то говорил, закончив свою исповедь воплем от которого вороньё взмыло вверх, нарушив природную гармонию.
– Ладно, девчонки, хватит с него. Пошли.
– Дочерей не увидишь!
– Даже близко не подходи! Крендель.
Оставшись один у берёзы, около которой его стращали адские женщины, Николай расслабился. Костюм с торчащими клочками ткани, выглядел жёванным. Николай снял пиджак, бросил на траву и загрустил. Появляться в таком костюме, приобретённом специально для торжеств, тем более на юбилее жены, было бы неприлично. Повздыхав, завидуя бабочкам, беззаботно порхающим над его пиджаком, валяющимся на траве, он поплёлся к машине.
Брошенный «Ниссан», облепленный кляксами земли, находился на месте. Осмотрев корпус со всех сторон, не обнаружив вмятин и царапин, Николай подумал:
«Хоть в этом повезло. Так. Ямка пустяковая. Выберусь».
Сел в машину и запустил двигатель.
Усталый и взволнованный, он выехал на трассу. Стемнело быстро. Его терзали совесть, стыд и любопытство.
Внутри него что-то взрывалось и лопалось. Мерещились и кружили вокруг дочурки-невидимки, лишив покоя, честного имени и почётного звания заботливого папаши. Думы о том, что участия в воспитании детей не восполнить ни чем, давили грузом пудов на двести. С каждым оставленным позади километром какая-то часть его существа рвалась мучительно в прошлое и билась в агонии. Природа уже не восхищала, а приятное предвкушение перед торжеством испарилось.
Ночь опустилась на поля, леса и автостраду. Одинокий, понурый мужчина сидел на капоте «ниссана» и не куда не спешил. Непросохшее дорожное покрытие поблескивало. Сияли звезды, габаритные огни и окна посёлка, где его давно ждали родные. Глядя на созвездие Большой медведицы, он размышлял о своей семье. О детях, внуках, которых он обожал и баловал. О жене, крутых поворотах фортуны и возможных грядущих переменах.
Снегопад
– Так! Поехали, поехали, – торопил Илью Глеб. Они знали друг друга давно. Дружили с детства. Друзья не разлить водой. Круче чем братья. Илья доверял ему как себе. Он навестил Глеба как обычно, но этот визит не был обычным. Когда ломается жизнь не до обычных визитов. Когда ломается жизнь не до отпусков и ремонтов, не до норковых шуб и веселья. Хмур Илья, не позавидуешь.
Открыв дверь автомобиля, он сел на переднее сидение и задумался.
«Катя, Катя. Что я упустил? Что! Когда это случилось? Началось? С чего? В чём же причина? Разговаривать по человечески разучились, орём друг на друга. Сидим по разным углам как чужие. А мы и так уже чужие. Что у нас общего? Только Даша! Ни чего больше нет? Ни чего не осталось? Когда мы что-то делали вместе? Ах да! Гуляли. И то, год назад. Собрались, пошли! Уговорил кое-как. Катя рядом идёт, будто не знает. Будто стесняется меня. На шаг опередит, то отстанет. Не хочется ей гулять со мной. Чувствую, не хочется! Посмотрю на неё, а она в другом месте. Раньше под руку возьмёт, прижмётся, говорит, говорит… Предлагает куда-нибудь сходить или съездить и Дашка с нами. Всегда втроём. Хорошо было! По-другому всё было».
Осень. Осень ранняя, прохладная. Люди по сезону одеты. Лужи по утрам коркой льда покрываются. Ветер колючий, угрюмость всеобщая после тёплых дней.
«Дожились! Деньги врозь, спим отдельно. Домой только ночевать прихожу. Продукты в холодильник заброшу, с дочкой поговорю и все домашние заботы. Делать ни чего не тянет. Знаю, что надо. Не могу. Желания нет. Пропало желание. Старался, переживал, экономил. Может зря? Заболел на днях. Ерунда! Болей…! Болей на здоровье. Стакан воды подать не кому».
В багажнике брякнуло. Машина качнулась. Глеб спешил. Его не будет дома с неделю. Послезавтра он уедет. Известия досадные. Никуда не годные известия. Илья поживёт у него. Приедет, поговорит с обоими. Им ли расходится. Он небрежно уложил инструмент и закрыл дверцу багажника. Сердитый Илья о чём-то думал.
«Работа, праздники, выходные. Турпоездки. Квартира как картинка. Чистота, порядок, уют. Только радости от этого ни какой. Катя, Катя! Что же ты натворила Катерина. Холодная стала, а мне рядом душевный человек необходим. Без этого ни туда, ни сюда. О чём думает, что на уме, какие мысли? Отрицает всё. Врёт! Знаю, что врёт. Скандалы, ссоры. Не родные – враги».
Глеб посуетившись, посмотрел на приборы, переключил скорость и машина медленно тронулась с места. Выехав со двора на проспект, они помчались в другой конец города. Вторая половина дня. На улице серо и хмуро как и на душе. Противно и тошно. Перекрёстки, белые полосы, моргающие зелёные стрелочки.
«А как же Даша! Даша то как. Разорвётся на две половины? Мы как-нибудь разберёмся между собой, разложим вопросы по полкам. А Даша? Что будет с ней. Нет, нельзя, чтобы так получилось. Нельзя. Доигрались! Оба. Кто теперь прав, виноват, умней! Кто же выиграл? И кто проиграл, победил? Молодцы. Управились. Дашу спрашивать не обязательно! В семье раскол. Не до Даши».
Глеб о чём-то спросил и Илья машинально ответил.
«Вчера в комнате закрылась, уткнулась в подушку. В глазах слезы. Забыли ребёнка, совсем забыли! Сами тонем и её за собой тащим, каждый в свою сторону. Зачем мы ей по одному. Упёрлись рогами, два барана. Кто кого. И как же быть? Опять прогнуться? Семью сохранить до очередной нервотрёпки? Снова мне…! Катя этого и ждёт. Характер. Край! Не моя очередь. Хватит!
…Что же случилось с нами?».
– Не переживай. Посмотри на себя! Как чёрная туча. Илья! Люди сходятся, расходятся. Пойми меня только правильно. У каждого свои сложности. В этой ситуации тебе ни кто не поможет. Попробуй, поживи её жизнью. Смени обстановку. Съезди куда-нибудь, – успокаивал Глеб Илью.
– Пожить её жизнью! Да я и так только и делал что жил её жизнью. Всё для них. Это – пожалуйста, то – пожалуйста. Знаешь Глеб, что… Я от неё за этот прошедший год, увидел предостаточно. Не поверишь! Так много увидел и услышал. Правда, кроме того, что действительно хотел. Я и не подозревал о её скрытых талантах.
– Кризис старик. Он у всех бывает. Ты не горячись. Проскочите! Катя женщина упёртая. Неспроста же это всё. Ты с ней помягче.
– Да она Глеб сама на конфликт нарывается! Ах, так, ах так. В приоритетах теперь я последний. Ты как-нибудь сам, а вот если мне необходимо, будь уж любезен, расшибись в лепёшку, не поможешь, откажешься – плохой! Из-за Дашки терплю, куда деваться. Вечно так продолжаться не может. Мне надо, мне надо. А когда мне надо! Наплевать! Попросил и жди у моря погоды. Ой, я забыла…! Подружка свистнула и след простыл. Ни когда до конца, ни чего не доводит. Возьмётся и бросит, а Илья расхлёбывай. Проблемы где-то там, где-то у подруг, знакомых, а у нас Глеб, нет проблем. Нет и всё тут! Испарились. Так, мелочь! Создаётся впечатление, что семья в обузу! Знаешь Глеб…
